М.И. Глинка был первым русским композитором, побывавшим в Испании (1845-1847). Он изучал культуру, нравы, язык испанского народа; записывал испанские мелодии (от народных певцов и гитаристов), наблюдал народные празднества. Поскольку светская музыка Испании, звучавшая в театрах, в то время в значительной степени находилась под влиянием музыки итальянской, его больше интересовали «напевы простолюдинов». Около 20-ти народных напевов с текстами без сопровождения Глинка записал в Мадриде и Гранаде. Испанские впечатления вдохновили его на создание двух симфонических увертюр. Это «Арагонская охота» (1845) и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде» (1848-51), где воспроизведены картины жизни испанского народа.
Испанский фольклор диктовал композитору особый подход к материалу, форме, оркестровке. Обе увертюры далеки от обычного жанра обработки народной мелодии. Глинка стремился выйти к новому уровню художественного обоб-щения, запечатлев сам дух нации. Создавая сцены из народной жизни, он усилил процессуально-событийный характер звучания. В обеих увертюрах используется такой композиционный прием, как развернутое вступление и кода («начало» и «конец» танца-сцены), резкое переключение из одного плана в другой.
«Арагонская хота»
Испанская увертюра № 1 (1845)
В «Арагонской хоте» композитор обратился к самой популярной народной испанской теме. Услышав ее в исполнении испанских гитаристов, он был восхищен ее своеобразной жизнерадостной грацией. Это мелодия хоты (испан. jota) - национального испанского трехдольного танца, ставшего одним из музыкальных символов Испании . Именно с хотойбыли связаны самые первые впечатления Глинки об испанской культуре.
«Арагонская хота» открывается медленным вступлением в характере сурового марша-шествия (Grave ). Его музыка, с торжественными фанфарами, контрастными перепадами динамики, полна сдержанной силы и величия. Это образ суровой и прекрасной Испании. После характеристики «места действия» развитие переключается в «конкретно-событийный» план. В сонатном разделе, ярко контрастном вступлению, возникает картина праздничного народного веселья.
Инструментовка мастерски передает колорит испанской народной музыки. Легкие pizzicato струнных и щипки арфы раскрывают поэтический образ гитарного наигрыша (1-я тема главной партии - подлинная мелодия арагонской хоты), деревянные духовые имитируют пение в вокальной части танца (2-я тема главной партии - копла ).
Используя сонатную форму, Глинка не отказывается от метода вариационности. Мотивную разработку он сочетает с варьированием материала. Уже в рамках главной партии (двойная трехчастная форма ababa ) происходит варьирование тем. В побочной же партии , изящной и грациозной, напоминающий наигрыш мандолины, Глинка блестяще реализует характерную композиционную особенность народной хоты. Гармонический план всех мелодий этого жанра одинаков - ТD D Т. На этом основании сами мелодии могут быть услышаны как варианты друг друга. Именно так воспринимаются обе темы побочной партии. Они добавляются к исходной ритмо-формуле хоты из двух звуков (ТD DT ) в качестве контрапунктов, образуя тем самым серию вариаций (8 тактов до ц.10).
Разработка строится на принципе постепенного нарастания динамики, с постоянным переключением планов: как бы «выхваченные» из общей массы сольные сценки сменяются блестящим звучанием всего оркестра. Перед центральной кульминацией звучание хоты прерывается затаенно-тревожным тремоло литавр и фанфарами «меди», напоминая о теме вступления - это Испания, край необузданных страстей.
Высшую точку развития знаменует ослепительно яркая тема хоты, проводимая всем составом оркестра. Она почти осязаемо раскрывает картину всенародного ликования.
Реприза (ц.18) - подлинный апофеоз вариационности в сонатной форме. Главная и побочная, казавшиеся в экспозиции разными темами, выглядят здесь как единое последование вариаций на заданную гармонию.
Синкопированные фанфары коды образуют тематическую арку вступлению, но окрашиваются в яркие, праздничные тона.
Итак, уникальность глинкинской хоты в том, что сонатный динамизм ее формы усилен благодаря открывающейся в процессе варьирования общности тем.
В этой увертюре Глинка использует большой состав оркестра, Особую роль играют кастаньеты - испанский инструмент, подчеркивающий национальный колорит, а также арфа.
«Воспоминание о летней ночи в Мадриде» (или «Ночь в Мадриде»)
Испанская увертюра № 2 (1848-1851)
Образ летней южной ночи - один из характернейших символов Испании. Он получил широкое развитие в европейской поэзии . Пейзажность здесь нередко становится фоном для напряженной жизни человеческих эмоций, обнаруживающейся в таинственных «шорохах» ночи.
Драматургия «Ночи в Мадриде» Глинки во многом нетрадиционна для XIX века, что обусловлено особенностями художественного замысла: воплощение образов Испании как бы сквозь дымку пролетевшего времени. Композиция создает ощущение случайности музыкальных картин, спонтанно возникающих в сознании путешественника. После небольшоговступления , рисующего ночной пейзаж, одна за другой следуют четыре подлинные испанские темы . Они чередуются по принципу контраста: грациозную хоту сменяет колоритный мавританский напев, далее звучит стремительная первая сегидилья, за ней - более напевная, плавная вторая сегодилья. Во второй части увертюры все темы проходят в обратном, зеркальном порядке. Буквенная схема сочинения - А В С D D C B A - отражает концентрическую форму.
Кажущаяся случайность следования явлений друг за другом отнюдь не лишает «Ночь в Мадриде» композиционной стройности. Как и в первой увертюре, композитор сумел претворить фольклорные элементы в форме чисто симфонического развития.
По сравнению с первой «испанской увертюрой», здесь меньше контрастов внешнего плана, но больше уникальных тембровых находок. Глинка применяет самые тонкие, воздушные, акварельно-прозрачные нюансы оркестровой палитры: divisi струнных в высоком регистре, флажолеты скрипок и виолончелей, пассажи стаккато деревянных духовых инструментов. Интересно, что в «Ночи в Мадриде» совсем не используется арфа, столь заметная в «Арагонской хоте». Гитарный колорит здесь воплощен более опосредованно, через тонкую стилизацию орнаментальных приемов народной музыки. Изысканностью оркестрового письма глинкинская партитура предвосхищает тенденции музыкального импрессионизма .
Интересен прием «предвосхищения» тем: сначала появляется аккомпанемент, а уже потом на его фоне выявляются очертания самого танца.
М ихаила Глинку всегда манила Испания, которую он давно знал по книгам, картинам и меньше всего - по музыке. Композиторы многих стран писали тогда романсы в духе испанской народной музыки, испанские танцы. Это было в моде, но это не было подлинной испанской музыкой.
Идея воочию увидеть Испанию приняла своё реальное воплощение в период пребывания Михаила Ивановича Глинки в Париже.
В музеях Парижа Глинка видел много картин знаменитых живописцев Испании: созданные кистью великого Веласкеса портреты испанских царедворцев, смотревших с холодной и жестокой улыбкой, картины Мурильо, изображающие мадонну, святых и ангелов, наделённых такой земной, человеческой красотой, что даже у самого религиозного зрителя они вызывали не молитвенное настроение, а восхищение и радость.
К акова же была сама Испания, давшая миру такого писателя, как великий Сервантес, таких художников, как Веласкес и Мурильо, - этого Глинка не знал, но очень хотел узнать.
Р усский композитор не собирался быть в Испании праздным развлекающимся путешественником. Узнать Испанию – это значило для него, прежде всего, узнать испанский народ, его язык, его музыку. И вот в маленькой парижской квартире Глинки появились книги об Испании, географические карты и «Дон Кихот» на испанском языке, который прилежно изучал Михаил Глинка.
В о время почти года пребывания Михаила Ивановича во Франции, где он начал занятия по изучению испанского языка, достаточно успешно прошла концертная программа его произведений состоявшаяся в апреле 1845 года, а уже 13 мая 1845 года Глинка покинул Париж и отправился в намеченный путь. С ним поехал испанец дон Сантьяго Эрнандес, с которым он в Париже практиковался в разговорном испанском языке. Третьим спутником была Росарио – девятилетняя дочка дона Сантьяго, милая весёлая болтунья, переносившая все дорожные трудности без жалоб и усталости. А эта дорога была труднее всех, по которым ездил в своей жизни Глинка. Путь от испанской границы лежал через горы, по узкой каменной тропе, доступной одним только верховым лошадям и мулам.
В от так, верхом на лошадях, а потом на мулах, и пришлось ехать Глинке с его спутниками до первого испанского города Памплуны. Дальше они поехали уже в дилижансе, который оказался необыкновенно удобным и приятным.
В от и Вальядолид – город, где жила семья дона Сантьяго и где Глинка рассчитывал отдохнуть после трудного пути. Ему понравился маленький городок, не числившийся среди достопримечательностей Испании, но по-своему красивый и живописный, понравилось скромное патриархальное семейство Сантьяго.
Н игде за границей Михаил Глинка не чувствовал себя так привольно, как в Испании, среди общительных и приветливых людей. Отдых, вечерние прогулки верхом, иногда музицирование с новыми испанскими знакомыми заполняли всё время. Так прошло лето. Глинка чувствовал, что здесь он сможет забыть все горести прошлого, сможет вернуться к творчеству, к жизни.
В переди ждали новые, яркие впечатления. Древние дворцы Сеговии, фонтаны Сан-Идельфонсо, напоминавшие Глинке Петергоф; другие города и селения, в большинстве своём старинные, дышащие суровым величием былой славы и могущества Испании, господствовавшей когда-то над половиной мира.
А потом Мадрид , вполне современный, весёлый и нарядный, с вечной суетой на улицах и площадях. Здесь, как и в Париже, Глинка проводил всё время в прогулках по городу, осматривал дворцы, музеи, посещал театры, всё более осваиваясь с испанской жизнью, тем более что языком он владел уже свободно.
М ного примечательных мест посетил Глинка за два года, проведённых в Испании. Они были почти целиком отданы путешествиям. Он посетил Толедо – город-крепость, более других сохранивший средневековый облик, видел Эскориал – дворец наикатоличейшего из королей, жестокого Филиппа II. Огромное, мрачное здание, более похожее на монастырь или даже на тюрьму, возвышающееся среди пустынной равнины, произвело на Глинку угнетающее впечатление, но оно было сглажено тем, что свою первую экскурсию в Эскориал он предпринял в сопровождении двух прекрасных испанок.
З иму 1845-46 годов Глинка провёл на юге Испании, в Гранаде – городе, расположенном в живописной долине, окружённой цепью высоких гор. Глинка поселился в одном из пригородных домов, из окон которого была видна вся долина Гранады, часть города и Альгамбра – старинная крепость, сохранившаяся ещё со времени владычества мавров. Дворец Альгамбры – причудливое создание изысканного искусства и мастерства зодчих – пленил Глинку прохладой просторных галерей, игрой светотеней на резном, как кружево, мраморе колонн, арок, сводов.
В первые же дни пребывания Глинки в Гранаде он, волею обстоятельств, завёл знакомство с одним интересным человеком, которого звали Don Francisco Bueno y Moreno. В прошлом этот испанец был контрабандистом (обычное для Испании того времени занятие), но нажив приличное состояние, он решил сделаться честным гражданином. Don Francisco завёл перчаточную фабрику и, сверх того, торговал кожами. Именно этот бывший контрабандист и познакомил Глинку с настоящей андалусской музыкой в исполнении гитариста , вот что пишет об этом в своих «Записках» сам Глинка: «На другой или третий день он познакомил меня с лучшим гитаристом в Гранаде по имени Murciano. Этот Murciano был простой безграмотный человек, он торговал вином в собственном шинке. Играл же необыкновенно ловко и отчётливо. Вариации на национальный тамошний танец Fandango, им сочинённые и сыном его положенные на ноты, свидетельствовали о его музыкальном даровании…»
Р
анней осенью 1846 года по совету и приглашению одного из испанских знакомых он отправился на ярмарку в Мурсию на деревенской двуколке – «тартане» по дорогам, которые, по собственному определению композитора, были хуже русских просёлочных. Но зато он увидел сельскую Испанию, совсем незнакомую и недоступную обычным иностранным путешественникам, увидел повседневную жизнь народа, его труд, его развлечения. Он услышал настоящую музыку Испании. Глинка изучал её не в театрах и концертных залах, а на улицах и дорогах, а также у себя дома в исполнении народных певцов и
гитаристов. Песня и пляска здесь были неразлучны, и «дон Мигель», как называли Глинку испанцы, решил изучать и пляски испанского народа. Вероятно, никто из петербургских знакомых не узнал бы Михаила Ивановича, увидев его отплясывающим хоту с кастаньетами в руках!
Б ольшой альбом и нотная тетрадь, взятые Глинкой с собой в Испанию, постепенно заполнялась рисунками и автографами новых знакомых, записями испанских песен. Всё привлекало Глинку: и песни погонщиков мулов, и пляски танцовщиц в маленьких, расположенных прямо на улицах кабачках.
Э ти песни и пляски впрямь были удивительны. Слушатель слышал три разных музыкальных ритма: один в песне, другой в игре гитариста, третий в стуке кастаньет танцовщицы. Но эти три ритма сливались в единое гармоничное целое.
| Арагонская хота. С картины М.Хуса |
Э та мелодия была положена в основу симфонического произведения, написанного Глинкой в Испании, - «Арагонской хоты», одной из двух ставших впоследствии знаменитыми «Испанских увертюр». «Арагонская хота» не была простой обработкой народной мелодии – в ней Глинка передал самую сущность музыки Испании, нарисовал яркие картины жизни испанского народа.
| Дон Педро. Фотография. Середина XIX в. |
Ч то сталось с доном Педро? Михаил Иванович Глинка достаточно скупо излагает события, более заостряя внимание на интрижках со встречаемыми в путешествиях барышнями и дамами, что в целом нисколько не нарушает духа того, уже изменившего принципы куртуазности, времени. Как сложилась в России судьба и музыкальная карьера испанца, мне неизвестно. Что этот Фернандес Неласко Сендино обрёл в России, каков был его дальнейший путь, или дальнейшие скитания? Эх…
Михаил Иванович Глинка / Mikhail Glinka
«Арагонская хота» (Блестящее каприччио на тему арагонской хоты)
В 1840 году Глинка несколько месяцев провел в Париже. В своих «Записках» он вспоминал: «...Узнал я, что Лист отправился в Испанию. Это обстоятельство возбудило мое давнишнее желание побывать в Испании так сильно, что, не откладывая, я написал об этом матушке, которая не вдруг и даже не скоро согласилась на это мое предприятие, опасаясь за меня. Не теряя времени, я принялся за дело».«Дело» заключалось в спешном овладении испанским языком и пошло очень успешно. Когда в мае 1845 года композитор поехал в Испанию, он уже говорил по-испански почти свободно. Он побывал в Бургосе, Вальядолиде. Обзавелся лошадью и совершал поездки по окрестностям. «По вечерам собирались у нас соседи, соседки и знакомые, пели, плясали и беседовали, — продолжает Глинка свои воспоминания в «Записках». — Между знакомыми сын одного тамошнего негоцианта... бойко играл на гитаре, в особенности арагонскую хоту, которую с его вариациями я удержал в памяти и потом в Мадриде, в сентябре или октябре того же года сделал из них пьесу под именем «Capriccio brilliante», которое впоследствии, по совету князя Одоевского, назвал Испанской увертюрой». Еще позднее сочинение стало называться Испанской увертюрой № 1, но самую большую известность получило как «Арагонская хота». Первое исполнение состоялось 15 марта 1850 года. Сохранился отклик Одоевского на этот концерт: «Чудодей невольно переносит нас в теплую южную ночь, окружает нас всеми ее призраками, вы слышите бряцание гитары, веселый стук кастаньетов, перед вашими глазами пляшет чернобровая красавица, и характерная мелодия то теряется в отдалении, то снова является во всем своем разгаре».
« Арагонская хота » открывается медленным вступлением, полным сдержанной силы и величия, с торжественными фанфарами, с чередованием фортиссимо и затаенно тихих звучаний. В основном разделе (аллегро) сначала в легком пиццикато струнных и щипках арфы, а затем все более насыщенно и полно звучит яркая, жизнерадостная тема хоты. Ее сменяет выразительная напевная мелодия у деревянных духовых. Обе темы чередуются в ярком цветении оркестровых красок, подготавливая появление еще одной темы — изящной и грациозной мелодии с оттенком шутливости, напоминающей наигрыш на мандолине. В дальнейшем все темы становятся более взволнованными, напряженными. Их развитие привносит в музыку драматизм, даже суровость. Один из мотивов хоты повторяется в низком регистре на фоне фанфар вступления, приобретающих грозный характер. Нагнетается ожидание. С рокотом литавр возникают обрывки танца, постепенно тема хоты приобретает все более четкие очертания, и вот уже снова она сверкает в полном блеске. Бурная, безудержная пляска все поглощает в своем вихре. Все темы, интонационно сближаясь, проносятся в ликующем потоке. Величественное, торжествующее tutti завершает картину народного веселья.
ТЕМА: Испанская музыка в творчестве Глинки.
(Литературно-музыкальная гостиная.) 6 класс
«Это дает пищу моему беспокойному воображению».
Ведущий. Сегодня двери нашей литературно-музыкальной гостиной распахнуты перед всеми, кому дорого русское искусство, творчество наших соотечественников. Правда, на нашем вечере будет звучать испанская музыка, но эта музыка написана русским композитором Михаилом Ивановичем Глинкой. Мы с вами совершим путешествие по испанским адресам великого русского маэстро.
Звучит 1-ая часть увертюры «Ночь в Мадриде».
1 чтец. «Посетить Испанию - мечта моей юности. Мое воображение не перестанет тревожить меня, пока не побываю в этом любопытном для меня крае «...» Я вступил в Испанию 20 мая - в самый день моего рождения, и был совершенно в восторге...».
Эти строки - будто вехи, отмечающие путь от мечты до ее воплощения, приведены в книге «Испанские дневники М.И.Глинки 1845-1847 гг. К 1 50-летию путешествия Глинки по Испании», выпущенной в Мадриде. Роскошное издание, которое сразу оценили поклонники творчества великого россиянина, включает путевые заметки композитора, так называемый «Испанский альбом», где собраны записи народных песен, автографы и рисунки людей, с которыми композитор общался. И письма об Испании - тонкий, пронизанный точными наблюдениями рассказ о стране, вдохновлявшей творчество музыканта.
Ведущий. По всей Испании едва ли найдется с десяток памятников, поставленных в честь иностранных писателей, художников, композиторов. Тем отраднее, что и в испанской столице, и на юге страны, в Гренаде, установлены мемориальные доски в честь М.И.Глинки. Это - напоминание о трогательном и почтительном отношении испанцев к композитору, который больше чем кто-либо другой сделал для сближения наших народов.
II чтец. Глинка приехал в Испанию в мае 1845 года и, плененный ею, провел здесь без малого 2 года. Он и прежде знал об этой прекрасной стране, что, впрочем, не удивительно: Испания в те годы была в России своего рода модой. Еще свежи были в памяти революционные потрясения, охватившие Испанию в 20-х годах ХIХ в. и нашедшие отклик и поддержку среди российских либералов. Симпатию к этой стране испытывали декабристы, А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь. На театральных сценах Москвы и Санкт-Петербурга шли спектакли по пьесам Кальдерона, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, ставились балеты по роману Мигеля де Сервантеса «Дон Кихот», да и сам роман о «рыцаре печального образа» был хорошо знаком и почитаем в кругах российской интеллигенции.
1 чтец. Глинку, разумеется, больше всего очаровывала музыка Испании, ритмы которой он использовал в своих сочинениях.
В 1832 году, например, будучи в Италии, он написал романс «Победитель» в духе испанского болеро. Спустя два года положил на музыку драму А.С.Пушкина «Каменный гость» и стихи «Я здесь, Инезилья...». Примечательно, что впервые эти стихи увидели свет в виде песни, а уж потом были напечатаны как самостоятельное литературное произведение. Уже после смерти поэта Глинка создал еще один романс на стихи Пушкина - «Ночной эфир», и тоже в стиле испанской серенады. Сюда же можно добавить и музыкальный цикл на слова поэта Нестора Кукольника «Прощание с Петербургом», в который вошли две испанские пьесы-болеро «О, моя очаровательная служанка!..» и фантазия «Останови свой бег, неудержимый конь...».
Ведущий. Давайте послушаем романс Глинки на стихи Пушкина «Я здесь, Инезилья...», написанный в стиле испанской серенады.
Звучит романс «Я здесь, Инезилья…».
II чтец. Испанские мотивы бередили душу композитора, и, будучи в Италии, он собирался приехать в Испанию еще раз и даже начал учить испанский язык. Но тог да поездка не состоялась. Прошло почти полтора десятка лет, прежде чем мечта его сбылась. Как ни странно, способствовали этому семейные неурядицы: жизнь с Марией Петровной Ивановой, с которой Глинка обручился 8 мая 1834 года, явно не удалась. Начался изнурительный бракоразводный процесс. Скрашивала существование любовь к Екатерине Керн - дочери Анны Петровны Керн. Екатерина Ермолаевна, 1818 года рождения, окончила в 1836 году Петербургский Смольный институт и оставалась в нем в качестве классной дамы. Тогда же она познакомилась с сестрой Глинки и в ее доме встретилась с композитором.
1 чтец. «Мой взор невольно остановился на ней. Ясные, выразительные глаза... Необыкновенно строгий стан и особого рода прелесть и достоинство разлито во всей ее особе, - отмечает М.Глинка в своих «Записках». - Вскоре чувства мои были разделены с Екатериной Ермолаевной. Свидания наши становились все отраднее...».
Ведущий . Он мечтал жениться, но не мог, так как предыдущий брак еще не был расторгнут, хотя супруга, почти не скрываясь, жила гражданским браком с молодым офицером. В 1839 году М.И.Глинка написал для Екатерины Керн романс на стихи А.С.Пушкина «Где наша роза...», а чуть позже положил на музыку «Я помню чудное мгновенье...». Так благодаря двум гениям - поэта и композитора - мать и дочь обрели бессмертие.
1 чтец. А Глинка искал душевный покой. Где?..
II чтец. «...Для меня необходимо пребывание в стране новой, которая бы, удовлетворяя артистическим требованием моего воображения, отвлекала бы мысли от тех воспоминаний, коих суть главная причина теперешних моих страданий», - пишет он своей знакомой А.Бартеньевой, а в письме матери признается, что только Испания «в состоянии залечить раны моего сердца. И она действительно их залечила: благодаря путешествию и моему пребыванию в этой благословенной стране я начинаю забывать все свои прошлые горести и печали».
Ведущий. Композитору показалось символичным, что в Испанию он приехал в день своего рождения. Ему исполнился 41 год.
I чтец. «...Я жил при виде этой восхитительной южной природы. Почти весь путь я любовался на прелестные и восхитительные виды. Дубовые и каштановые рощи... Аллеи из тополей... Фруктовые деревья - все в цвету... Хижины, окруженные огромными розовыми кустами... Все это походило на английский сад, нежели на простую сельскую природу. Наконец, Пиренейские горы с покрытыми снегом вершинами поразили меня своим величественным видом».
Ведущий. Михаил Иванович тщательно готовился к поездке, возобновил занятия испанским языком и, по свидетельству очевидцев, к концу пребывания в этой стране прилично владел им. Он заранее определил круг своих интересов, поставив на первое место народную музыку Испании:
сквозь ее призму Глинка изучал быт и нравы простых испанцев, хотя с увлечением посещал дворцы и музеи, старался не пропустить премьеры в столичном театре, встречался с известными музыкантами.
Звучит испанская тарантелла в исполнении гитары.
II чтец. В Испанию М.И.Глинка приехал в ореоле славы - автором первых русских опер «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила». Но, в отличие от других именитых европейцев, путешествовавших в это же время по Испании, он общался только с друзьями, избегал любого шума вокруг своей персоны и каких-либо чествований, как это было, например, с Ференцом Листом или Александром Дюма-отцом. Он даже отказался исполнить свою «Арагонскую хоту» в одном из столичных театров - для него было достаточно, что она прозвучала для очень близких ему испанцев.
1 чтец . Испанская жизнь Глинки очень отличалась от недавней итальянской, связанной, главным образом, с музыкантами- профессионалами. Теперь круг его знакомых составляли погонщики мулов, ремесленники, торговцы, цыгане. Он посещает дома простых людей, слушает гитаристов и певцов.
I чтец. «Национальная музыка испанских провинций, находившихся под владычеством мавров, составляет главный предмет моего увлечения, - пишет М.Глинка в январе 1846 года Н.Кукольнику. - Но это изучение сопряжено с большими затруднениями. Маэстро испанский и иностранный, живущий в Испании, ничего в этом деле не разумеет, и если исполняет иногда народные мелодии, то сейчас же обезображивает их, придавая им европейский характер. Для достижения моей же цели надо прибегать к источникам, мастеровым, простому народу и вслушиваться в них напевы с большим вниманием».
А в письме матери он отмечает, что «в музыкальном отношении представляется множество любопытного, но отыскивать эти народные песни нелегко, еще труднее уловить их испанский национальный характер. Все это дает пищу моему беспокойному воображению. И чем трудней достижение цели, тем я, как всегда, упорней и постоянней стремлюсь к ней».
Ведущий. Первые испанский впечатления композитор отразил в знаменитой «Арагонской хоте», или «Блестящем каприччио», как сам автор называл эту пьесу. Знатоки причисляют ее к лучшим и оригинальнейшим произведениям Глинки. Мелодию, послужившую ее основой, он записал летом 1845 года. Ритм танца, столько раз служивший Глинке для лучших его инструментальных произведений, оказал ему услугу и в данном случае.
1 чтец . «И из мелодии плясовой разрослось великолепное фантастическое дерево, выразившее в чудных формах своих и прелесть испанской национальности, и всю красоту глинкинской фантазии», - отмечал знаменитый критик Владимир Стасов.
I чтец. А писатель Владимир Одоевский после первого исполнения «Арагонской хоты» в 1850 году написал: «Чудо-день невольно переносит вас в теплую южную ночь, окружает вас всеми ее призраками. Вы слышите бряцание гитары, веселый стук кастаньет, перед вашими глазами пляшет чернобровая красавица, и характерная мелодия то теряется в отдалении, то снова является во всем своем разгаре».
Ведущий . Кстати, именно по совету В.Одоевского Глинка назвал свою «Арагонскую хоту» испанской увертюрой.
Звучит «Арагонская хота».
Интересна судьба и «Воспоминаний о летней ночи в Мадриде». Композитор задумал ее в 1846 году в Варшаве и даже написал попурри из 4-х испанских мелодий «Воспоминания о Кастилии». Но они - увы! - не сохранились. А 2 апреля 1852 года в Петербурге впервые была исполнена редакция «Воспоминаний...», известная как «Ночь в Мадриде».
1 чтец . «Не нашлось ни одного слушателя, который не был бы увлечен до последней степени восторга ослепительными вспышками могучего гения Глинки, столь ярко блистающими в его второй «испанской увертюре», - писал Петр Ильич Чайковский.
Ведущий. Музыку трудно передать словами, но П.И.Чайковскому это удалось, и вслед за ним в сочинении Глинки слушатели увидели прозрачные южные сумерки и страстно увлекательную пляску, услышали таинственный лепет, объятья и опять тишину, и мрак благовонной южной ночи.
Звучит фрагмент увертюры «Ночь в Мадриде».
I чтец. При содействии Глинки испанские болеро, андалузские танцы пришли в творчество русских музыкантов. Испанские темы он дарит молодому тогда еще Милию Алексеевичу Балакиреву. Из «Испанского альбома», испещренного записями народных мелодий, черпали темы Римский-Корсаков, Глазунов, Даргомыжский, Чайковский. «Хочу сочинить нечто похожее на «Испанские фантазии» Глинки», - писал Петр Ильич своему другу Надежде фон Мекк.
Ведущий. К сожалению, немало из того, что родилось в Испании, пропало: были утеряны некоторые музыкальные произведения, несколько писем и дневник, который Михаил Иванович вел в поездке.
А сейчас давайте послушаем «Андалузский танец» сочинения 1855г.
Звучит запись танца в исполнении на фортепиано.
Ведущий. Разыскивая народные песни и мелодии, Глинка тем самым стимулирует и развитие испанской классической музыки. Ни один испанский композитор отныне не мог пройти мимо того, что создано этим русским; более того, здесь его считают учителем.
Филиппе Педрин, возглавлявший во 2 половине ХIХ века движение за возрождение национальной музыки, в исследовании, которое называется «Глинка в Гренаде», просто рекомендует коллегам «учиться у Глинки симфонической обработке народных тем и следовать ему в создании национальной музыкальной школы».
1 чтец . Дань признательности Глинке отдал Федерико Гарсиа Лорка. 19 февраля 1922 года выдающийся поэт, выступая перед открытием фестиваля испанской песни в Гренаде, говорил: «Обстоятельства жизни в нашем городе отца русской музыки, основателя восточнославянской школы крайне интересны. Здесь он подружился со знаменитым гитаристом Франциско Мурсиано. Глинка часами слушал наши песни и вариации на их темы в исполнении Мурсиано, изучал их и даже ввел их в свои сочинения, здесь композитору открылся истинный источник вдохновения. Его друзья и ученики также обратились к народной музыке, причем не только русской. В основу их произведений легла музыка и южной Испании. Так угрюмый восточный колорит и тоскливые модуляции наших песен отозвались в далекой Москве. И печаль въелась в колокольни Гренады, вплелась в таинственный перезвон кремлевских колоколов».
II чтец. Федерико Гарсиа Лорка первым заговорил и о мемориальной доске в память о пребывании М.И.Глинки в Испании: «Как я был бы счастлив, если б, наконец, это прекрасное намерение осуществилось! Это было бы справедливо», - писал он композитору де Фалья в августе 1922 года.
1 чтец. И эта доска была установлена на одном из домов в Гренаде, где М.И.Глинка жил зимой 1846-1847 годов. Но впервые же годы фашистского путча, в июле 1936 года, доска была сорвана и бесследно исчезла.
2 чтец . Лишь спустя 60 лет она появилась на доме по улице Кармен де сан Мигель Турель Вермиха. Эта мемориальная доска извещает, что «в этом месте жил русский композитор М.И.Глинка и здесь он изучал народную музыку той эпохи. Город Гренада в память о 150-ой годовщине его путешествия по Испании. 27 июня 1996 года».
1 чтец . Об испанском путешествии русского маэстро напоминает и мемориальная доска в центре Мадрида - столице Испании, на улице Монтеро 14, где «в 1846 году останавливался русский композитор Михаил Глинка, отец русской музыки».
Правда, некоторые исследователи утверждают, что это ошибка и называют другие адреса, неподалеку от Монтеро, где-либо жил, либо останавливался Глинка.
Ведущий. В 1852 году, находясь в Париже, МИ. Глинка хотел, вновь посетить Испанию. Он даже выезжал в Тулузу - в город на юге Франции, но здоровье не позволило ему ехать дальше. Сегодня живую память о русском композиторе хранит Трио имени М.И.Глинки - музыкальный коллектив Мадрида, пользующийся широкой известностью в стране и за ее пределами. Он играет произведения великого россиянина и, конечно же, его сочинения, рожденные на прекрасной испанской земле.
Звучит 2-я часть увертюры «Ночь в Мадриде».
Михаил Иванович Глинка.
«Арагонская хота»
(Блестящее каприччио на тему арагонской хоты)
Испанская увертюра № 1 (1845)
Евгений Светланов, дирижер
«Ночь в Мадриде»
(Воспоминания о летней ночи в Мадриде)
Испанская увертюра № 2
Евгений Светланов, дирижер
U.S.S.R. симфонический оркестр
История создания
В 1840 году Глинка несколько месяцев провел в Париже. В своих «Записках» он вспоминал: «...Узнал я, что Лист отправился в Испанию. Это обстоятельство возбудило мое давнишнее желание побывать в Испании так сильно, что, не откладывая, я написал об этом матушке, которая не вдруг и даже не скоро согласилась на это мое предприятие, опасаясь за меня. Не теряя времени, я принялся за дело».
«Дело» заключалось в спешном овладении испанским языком и пошло очень успешно. Когда в мае 1845 года композитор поехал в Испанию, он уже говорил по-испански почти свободно. Он побывал в Бургосе, Вальядолиде. Обзавелся лошадью и совершал поездки по окрестностям. «По вечерам собирались у нас соседи, соседки и знакомые, пели, плясали и беседовали, - продолжает Глинка свои воспоминания в «Записках». - Между знакомыми сын одного тамошнего негоцианта... бойко играл на гитаре, в особенности арагонскую хоту, которую с его вариациями я удержал в памяти и потом в Мадриде, в сентябре или октябре того же года сделал из них пьесу под именем «Capriccio brilliante», которое впоследствии, по совету князя Одоевского, назвал Испанской увертюрой». Еще позднее сочинение стало называться Испанской увертюрой № 1, но самую большую известность получило как «Арагонская хота». Первое исполнение состоялось 15 марта 1850 года. Сохранился отклик Одоевского на этот концерт: «Чудодей невольно переносит нас в теплую южную ночь, окружает нас всеми ее призраками, вы слышите бряцание гитары, веселый стук кастаньетов, перед вашими глазами пляшет чернобровая красавица, и характерная мелодия то теряется в отдалении, то снова является во всем своем разгаре».
Из Вальядолида Глинка отправился в Мадрид. «Вскоре по приезде в Мадрид я принялся за «Хоту». Потом, окончив ее, внимательно изучал испанскую музыку, а именно напевы простолюдинов. Хаживал ко мне один zagal (погонщик мулов при дилижансе) и пел народные песни, которые я старался уловить и положить на ноты. Два Seguedillas manchegas (airs de la Mancha) мне особенно понравились и впоследствии послужили мне для второй Испанской увертюры».
Создавалась она позднее, в Варшаве, где композитор жил в 1848-1851 годах. Глинка первоначально назвал свое сочинение «Воспоминания о Кастилии». Оно было исполнено в Петербурге 15 марта 1850 года, в том же концерте, что и «Арагонская хота». Не до конца удовлетворенный получившимся, в августе 1851 года композитор работает над второй редакцией. Именно она стала называться «Ночь в Мадриде», или «Воспоминание о летней ночи в Мадриде», была посвящена Санкт-Петербургскому Филармоническому обществу и впервые прозвучала в Петербурге под управлением К. Шуберта 2 апреля 1852 года в концерте этого Общества; программа концерта была полностью составлена из сочинений Глинки. Эта редакция была позднее издана, и осталась как единственно верная.
Музыка
«Арагонская хота» открывается медленным вступлением, полным сдержанной силы и величия, с торжественными фанфарами, с чередованием фортиссимо и затаенно тихих звучаний. В основном разделе (аллегро) сначала в легком пиццикато струнных и щипках арфы, а затем все более насыщенно и полно звучит яркая, жизнерадостная тема хоты. Ее сменяет выразительная напевная мелодия у деревянных духовых. Обе темы чередуются в ярком цветении оркестровых красок, подготавливая появление еще одной темы - изящной и грациозной мелодии с оттенком шутливости, напоминающей наигрыш на мандолине. В дальнейшем все темы становятся более взволнованными, напряженными. Их развитие привносит в музыку драматизм, даже суровость. Один из мотивов хоты повторяется в низком регистре на фоне фанфар вступления, приобретающих грозный характер. Нагнетается ожидание. С рокотом литавр возникают обрывки танца, постепенно тема хоты приобретает все более четкие очертания, и вот уже снова она сверкает в полном блеске. Бурная, безудержная пляска все поглощает в своем вихре. Все темы, интонационно сближаясь, проносятся в ликующем потоке. Величественное, торжествующее tutti завершает картину народного веселья.
«Ночь в Мадриде» начинается как бы исподволь, словно нащупывается будущая мелодия в отдельных мотивах, прерываемых паузами. Постепенно рождается тема хоты, она становится все более отчетливой и вот уже, гибкая, грациозная, она звучит в блестящем оркестровом наряде. Вторая тема близка первой по характеру и словно является ее продолжением. Обе мелодии повторяются, варьируясь, причудливо переплетаются в тонком и колоритном оркестровом звучании, создавая почти зримую картину теплой, насыщенной ароматами южной ночи.
